Пересадка органов — вопрос жизни и смерти. Новейшие медицинские технологии осваивают в Витебске

 

На Витебщине более ста человек ожидают пересадки внутренних органов. Такие операции пока производятся в Минске, Бресте, Гомеле, Гродно, но вскоре трансплантация станет возможна и в нашем областном центре. Одним из первых шагов в этом направлении стало открытие несколько месяцев назад на базе областной клинической больницы кабинета трансплант-координации. О технических и этических проблемах пересадки органов «НС» рассказал главный внештатный трансплант-координатор управления здравоохранения облисполкома, врач анестезиолог-реаниматолог областной больницы Андрей Пецкалёв (на фото).
 
– Андрей Александрович, для начала скажите, на каком  сейчас уровне трансплантология находится в Беларуси в целом и в нашем регионе в частности? 
 
– По данным Всемирной организации здравоохранения, ежегодно в мире выполняется около 100 тысяч трансплантаций органов и более 200 тысяч – тканей и клеток человека. По расчетным данным Международной ассоциации трансплантологов, в индустриально развитой стране с 10-миллионным населением ежегодно нуждается в пересадке почки более 600 больных, печени – более 400, сердца – более 500. Расчетная потребность в трансплантации органов и тканей у нас составляет не менее 1000 в год.
 
Становление белорусской трансплантологии началось в 1970 году, когда на базе клиники урологии МГМИ в 4-й больнице Минска академик Н. Савченко провел первую операцию по пересадке почки. С 2010 года на базе 9-й минской клинической больницы работает Республиканский научно-практический центр трансплантации органов и тканей, где сегодня производится львиная доля таких операций, и именно его специалисты приезжают в регионы для забора органов.
 
Уже второй год Беларусь занимает первое место среди стран СНГ по количеству  трансплантаций органов. Их за прошлый год пришлось 25,5 на миллион населения. Это более чем в два с половиной раза выше, чем, к примеру, в России, и в 12 раз– чем в Украине. Хотя, если взять США (страна с наивысшим показателем трансплантационной активности), то там в год на миллион населения делают 90 операций по пересадке органов. Словом, Беларусь держит хороший европейский уровень. В ближайших планах – создание в каждом регионе на базе областных больниц локальных центров трансплантологии. Дело в том, что жизнеспособность изъятых органов очень невелика и расстояния имеют большое значение. Иногда в ожидании бригады из столицы приходиться медикаментозными средствами длительно поддерживать функции внутренних органов человека, у которого уже констатирована смерть мозга. Подготовка наших врачей для операций по трансплантации, например,  почки и забору их у доноров вполне достаточна, необходимо лишь соответствующее оборудование, медикаменты и поддержка коллег, уже имеющих данный опыт.
 
– Каковы задачи кабинета трансплант-координации, который вы сейчас возглавляете? 
 
– До этого информация о потенциальных донорах поступала в координационный центр трансплантации органов и тканей в Минске эпизодически. Сейчас в области фактически возникла целая служба, в каждом районе есть трансплант-координатор, который обязан оперативно предоставить такую информацию нам. Также в кабинет стекаются все сообщения от оперативных служб области о тяжелых авариях, травмах. При наличии потенциального донора вместе с врачами в районах мы проводим мониторинг состояния его органов, длительную мощную медикаментозную подготовку, направленную на поддержание их функций, в случае смерти человека. В это же время информация поступает специалистам столичного РНПЦ, а те выезжают на забор органов, и параллельно по листам ожидания со всей республики идет поиск подходящего реципиента. Изъятые органы живут очень мало. Больше всего «держится» почка – около 24 часов, печень – до 12 , сердце – до 6. Чем меньше срок нахождения вне тела, тем лучше их функция после трансплантации. Поэтому за сердцем, например, врачи из столицы прилетают на вертолете. В таких условиях четкая координационная служба в регионах просто необходима.
 
– Не секрет, что многие до сих пор с недоверием относятся к пересадке органов, а в основном к их эксплантации. Сталкиваетесь с этим? 
 
– Это, наверное, самое сложное в нашей работе. Причем определенное противостояние присутствует даже среди врачей в районах. Они объясняют это так: вы приехали и уехали, а нам здесь жить. Очень много стереотипов! Иногда даже легче убедить родственников, чем некоторых врачей. И это при четком понимании того, что при хорошем стечении обстоятельств органы одного умершего человека могут продлить жизнь 17 нуждающимся тяжелобольным. Например, каждый год благодаря срочной пересадке печени (это единственное спасение) в республике возвращают к жизни 10-12 человек, в том числе и детей, отравившихся бледной поганкой. И нет ничего хуже, когда звонят из Минска, сообщают о ребенке на операционном столе, а ты ничем не можешь помочь.
 
Изъятие органов – предельно открытая процедура. В Беларуси она происходит так же, как в Германии, Великобритании, Испании, США. При наличии больного, у которого подозревается гибель мозга, мы вместе с местными врачами с использованием специальных международных методик ставим окончательный диагноз, причем эта процедура повторяется дважды (два консилиума). Для пересадки органов очень важно не пропустить момент, когда смерть мозга наступила, но с помощью медикаментов и аппаратуры возможно еще в течение нескольких часов поддержать функцию внутренних органов. Хочу заметить, что о каждой процедуре изъятия органов обязательно уведомляется прокуратура.
 
Кстати, согласно действующему законодательству в Беларуси (как в Австрии, Швеции, Бельгии, Нидерландах, Венгрии и многих других странах) действует принцип презумпции согласия на изъятие органов. Правда, при желании каждый гражданин Беларуси может написать заявление в государственную организацию здравоохранения по месту жительства (по месту пребывания) о несогласии на забор его органов для трансплантации после смерти. Как и близкие родственники умирающего человека имеют полное право выразить свое несогласие на это (в устной или письменной форме). Но в ситуации, если родственников нет или они не имеют возможности в данный момент общаться с врачом, считается, что человек согласен быть донором, и мы не должны разыскивать близких. Хотя и не уклоняемся, и не избегаем общения с ними. И даже в горе люди чаще всего понимают нашу миссию. Об этом говорят цифры: в 2011 году на 226 изъятий органов в республике было только 9 отказов.
 
– Что вы скажете о возможности криминальной торговли органами? 
 
– Я уже отмечал, что жизнь органов вне тела крайне коротка. Вывезти их, например, за границу вряд ли возможно. Да и использовать нужно сразу – реципиент уже должен ждать на операционном столе. К тому же нужна мощная медицинская база, персонал, согласованность действий большого числа людей. Сделать все это втайне и быстро невозможно.
 
– В каких органах чаще всего нуждаются реципиенты? 
 
– Чаще это почки, затем – печень, селезенка, легкие, сердце, глаза и так далее. Сейчас врачи активно работают над возможностью пересадки кишечника, комплекса сердце-легкое, поджелудочной железы.
 
В принципе современные технологии позволяют пересаживать любые органы, даже по частям, например, только сердечные клапаны или часть печени. За последние пять лет около ста жителям области сделали операции по пересадке органов, но нуждающихся больше. Вопрос упирается не только в высокую стоимость подобного лечения, но и в недостаток донорских органов, хотя трансплантация в конечном итоге обходится государству в 3-4 раза дешевле, чем, например, почечнозаместительная терапия (гемодиализ). А с учетом того, что такой больной возвращается к нормальной жизни и у многих снимается инвалидность, еще присутствует и экономическая выгода (он работает и платит налоги). В тяжелых случаях трансплантация сердца, легких, печени – зачастую единственный шанс на жизнь, так как эффективной заместительной терапии для поддержки жизнеспособности этих органов еще не разработано.
 
– Во сколько обходятся такие операции? 
 
– По информации минчан, трансплантация почки от живого родственного донора стоит около 24 тысяч долларов. Если она выполняется от трупного донора с обследованием, то обойдется в 35 тысяч долларов. Трансплантация печени в обоих случаях стоит одинаково – около 55 тысяч долларов. Причем, вы понимаете, сам орган просто дарится. Деньги нужны для дорогостоящих обследований, лекарственных средств, на амортизацию оборудования и т.д. Для граждан Беларуси все подобные операции бесплатны. Согласно нашему законодательству, около 10% пациентов, которым выполняются трансплантации, могут быть гражданами других государств – им операции выполняются платно. Все вырученные средства идут на лечение наших соотечественников.
 
– Как «распределяются» органы? 
 
– Сегодня в Беларуси операций по трансплантации ждут не менее тысячи человек. Очередь по каждому органу движется по-разному. Причем играет роль не давность постановки в лист ожидания, а наличие наиболее подходящего органа (по результатам обследования и типирования). Кроме того, часто необходимо совпадение и физических данных донора и реципиента. Существует определенная шкала оценки состояния реципиентов. Приоритет, конечно, отдается самым тяжелым больным, для которых быстрая пересадка – вопрос жизни и смерти. Учитываются и многие другие факторы, даже возраст пациента, его образ жизни (если речь идет, например, о пересадке печени).
 
– Каковы перспективы у отечественной трансплантологии? 
 
– Она развивается динамично. При наличии достаточного количества донорских органов мы можем спасать ежегодно сотни жизней. Я убежден: не нужно бояться, что у вас когда-нибудь после смерти заберут органы. Если это случится, вам  будет уже безразлично. А вот помочь нуждающимся вполне получится. С учетом развития медицины у трансплантологии огромное будущее, но здесь без понимания людей никак не обойтись.

 
 
Александр Кутынко, фото автора, «НС»